11 августа 1945 года дипломатическая миссия Швейцарии в Токио, осуществлявшая представительство интересов Соединенных Штатов в Японии в связи с тем, что эти государства находились в состоянии войны, направила государственному департаменту США ноту, содержание которой стало известно лишь через 25 лет. В ноте говорилось:
отрывок из книги Бэрчетт Уилфред: Вновь Хиросима. М., "Прогресс" 1987
"Швейцарская дипломатическая миссия, представляющая интересы Японии, получила от японского правительства срочное сообщение с просьбой немедленно довести его до сведения государственного департамента. Ниже следует его перевод:
"6 августа 1945 года американские самолеты сбросили над жилыми районами Хиросимы бомбу нового типа, в результате чего было мгновенно убито и ранено огромное количество гражданских лиц и уничтожена большая часть города. Хиросима представляет собой обычный город, не располагающий средствами обороны и не имеющий ни в черте города, ни в прилегающих к нему районах каких-либо специальных военных объектов или сооружений, которые можно назвать военными. (В действительности в Хиросиме было расквартировано командование южного района Японии, штаб и несколько военных объектов второстепенного значения, в основном транспортных.) Как заявил президент Трумэн, такие бомбы будут использоваться для разрушения доков, предприятий и разного рода транспортных объектов. (Имеется в виду заявление Трумэна от 6 августа 1945 года, сделанное после бомбардировки Хиросимы.)
Сброшенная бомба обладает разрушительной силой большого радиуса действия, поскольку, удерживаемая парашютом, она взрывается, не достигнув поверхности земли. Следовательно, технически невозможно ограничить ее действие отдельными объектами, о которых говорится в заявлении президента Трумэна. И американское правительство полностью отдает себе в этом отчет.
В действительности, как установлено на месте, разрушениям подверглась обширная зона города и все пострадавшие - будь то мужчины или женщины, военные или гражданские лица, старики или дети - стали жертвами взрывной волны и воздействия, вызванного взрывом теплового излучения. Из вышеизложенного следует, что данная бомба является самым жестоким из известных средств поражения как по колоссальным масштабам производимых разрушений, так и по причиняемым страданиям. В соответствии с принципами международного права воюющие стороны ограничены в выборе средств ведения войны и не могут использовать снаряды, оружие или любые другие средства поражения, способные причинить врагу излишние страдания. Бомбы, использованные американцами, по своей жестокости и устрашающему воздействию намного превосходят химическое и другие виды оружия, применение которых запрещено международным правом... Подвергая бомбардировкам территорию Японии, Соединенные Штаты разрушали ее города, убивали стариков, женщин и детей, уничтожали синтоистские и буддистские храмы, школы и больницы, жилые дома и т. п. Одно это свидетельствует о том, что они действовали в нарушение элементарных законов человечности и общепринятых международных норм. В данном случае была применена бомба, разрушительная сила которой не поддается контролю и неизмеримо превосходит мощь всех до сих пор известных видов оружия. Это - новое преступление против человечества и цивилизации. Настоящим правительство Японии от своего имени и от имени всего цивилизованного мира обвиняет правительство Соединенных Штатов Америки в использовании крайне бесчеловечного вида оружия и со всей настоятельностью требует прекратить его дальнейшее применение".
Совершенно очевидно, что этот документ был составлен еще до 9 августа, когда на Нагасаки была сброшена вторая атомная бомба. Потребовалось время на перевод и пересылку, только 11 августа нота поступила в Вашингтон. Государственный департамент оказался в затруднительном положении: он мог бы игнорировать протест непосредственно от японского правительства, но не ноту правительства Швейцарии.
Соответствующее сообщение было направлено в Особое военное управление, которое в свою очередь поставило в известность координационный комитет военно-морских сил, где проблема рассматривалась 5 сентября 1945 года.
Обсуждению подверглись следующие вопросы:
- следует ли отвечать на протест японцев,
- если ответ необходим, то каков должен быть характер ответа.
Координационный комитет рекомендовал:
а) ограничиться простым подтверждением получения швейцарской ноты;
б) в связи с событиями, происшедшими после по лучения ноты, на японский протест не отвечать;
в) не придавать никакой огласке получение протеста со стороны
японского правительства. Координационным комитетом эти рекомендации были одобрены 24 сентября 1945 года, а 24 октября, или спустя полтора месяца после получения швейцарской ноты, американское правительство дало следующий ответ:
"Государственный департамент подтверждает получение ноты от 11 августа 1945 года, направленной швейцарской дипломатической миссией, представляющей интересы Японии в Соединенных Штатах Америки (за исключением Гавайских островов) и содержащей текст сообщения японского правительства о якобы имевшей место 6 августа 1945 года бомбардировке города Хиросимы американскими самолетами".
Почему государственный департамент не колеблясь поставил себя в смешное положение, сказав о "якобы имевшей место бомбардировке" Хиросимы? Почему ответ был дан только спустя полтора месяца? И почему в течение последующей четверти века этот эпизод скрывали от мировой общественности? Все это произошло потому, что в своем более чем сдержанном заявлении японское правительство говорило о последующем воздействии атомного взрыва на людей, а это никак не устраивало Вашингтон, который, подчеркивая колоссальный разрушительный эффект атомной бомбы, умалчивал о ее воздействии на человеческий организм.
Теперь приходится признать, что американские стратеги достаточно хорошо представляли себе характер реакции мирового общественного мнения спустя десятилетия, когда станет известно, что на крайний случай они уже тогда приберегали возможность всеобщей ядерной войны. Факты свидетельствуют о том, что ничего случайного не было, что все детали были частью продуманного плана. К замалчиванию прибегали и в дальнейшем, когда в результате ядерных испытаний в пустыне Невада гибли американские солдаты, когда от атомной радиации в районах, прилегающих к испытательным полигонам, погибал скот. Издающаяся в Париже газета "Интернэшнл геральд трибюн" 8 августа 1982 года поместила по этому поводу разоблачительную статью: "Махинации американского правительства в процессе о радиоактивных осадках: разоблачения судьи". Вот что сообщалось из Солт-Лейк-Сити (штат Юта):
"Федеральный судья заявил, что во время процесса 1956 года о радиоактивных осадках американское правительство преднамеренно фальсифицировало улики, оказывало давление на свидетелей и прибегало к разного рода махинациям. Тогда на процессе группа фермеров из штата Юта не смогла доказать, что падеж принадлежавших им животных наступил как следствие наземных атомных испытаний. Судья А. Шерман Крестьянсен , 26 лет назад решивший дело в пользу правительства, пересмотрел свое решение и распорядился начать новое расследование в защиту интересов фермеров, с 1953 года безуспешно добивающихся возмещения убытков за 4 тысячи погибших овец. Судья Крестьянсен признал - и, по мнению информированных людей, такое случается чрезвычайно редко,- что со стороны правительства имело место злоупотребление доверием суда. В частности, во время первого процесса свидетели и государственные служащие, чтобы запутать и ввести суд в заблуждение, давали заведомо неточные либо сфабрикованные показания, старались оказывать давление на других свидетелей, искажать факты. Судья Крестьянсен заявил, что в настоящее время он еще не в состоянии решить, действительно ли радиоактивные осадки явились причиной падежа овец, но совершенно очевидно, что в 1956 году в результате обманных маневров правительства он не располагал доказательствами, необходимыми для вынесения правильного решения...
Кроме упомянутого процесса о падеже скота, с аналогичными просьбами обратились также 900 жителей штата Юта. Федеральный суд штата приступит к пересмотру этих дел в ближайшие недели. Вот уже четыре года, как эти люди требуют возмещения ущерба, нанесенного им самим и членам их семей вследствие заболеваний (в том числе раком), вызванных радиоактивными осадками. Добиться возмещения пытаются также много солдат, пораженных в зоне атомных испытаний в пустыне Невада>. На протяжении всех 37 лет, отделяющих эти события друг от друга - я имею в виду протест японского правительства и процесс о падеже овец в Неваде,- самые высокопоставленные американские деятели неоднократно прибегали к бесстыдной лжи и фальсификациям. В свое время к этому большому обману, к этому камуфляжу, призванному скрыть воздействие на живые организмы атомных взрывов, осуществленных над Хиросимой и Нагасаки или в пустыне Невада, я, того не ведая, имел прямое касательство. Мои настойчивые попытки уточнить и выяснить некоторые факты привели к серьезному столкновению с теми, кто в США на самом высоком уровне отвечал за пропаганду политики Вашингтона. Эти коллизии не смягчились со временем.
Когда я писал первый репортаж о Хиросиме, я и понятия не имел, во что я вмешиваюсь. Но если бы и знал, то это не изменило бы моих действий. Я первым из журналистов приехал в Хиросиму после 6 августа. Этот факт отражен даже в таком неполном документе, как отчет комиссии по сбору материалов о биологических, медицинских и социальных последствиях атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки.
(См.: Foreign Relations of the United States
В приложении к этому отчету приводится перечень событий, привлекших внимание комиссии, среди которых упоминаются и мои действия. 3 сентября 1945 года в Хиросиме проведено совещание о характере атомной болезни; состоялась пресс-конференция японских врачей Macao Цудзуки и Масаси Майякэ (впоследствии опубликовавших фундаментальные исследования в области лучевых поражений.- Автор).
В Хиросиму прибыла группа корреспондентов, аккредитованных при оккупационных войсках. Австралийский журналист Уилфред Бэрчетт, приехавший в Хиросиму самостоятельно, отправил в газету первый репортаж из Хиросимы . 6 сентября журналист из "Чикаго дейли ньюс" Джордж Уэлер приступил к сбору информации в Нагасаки . 9 сентября группа специалистов, работавших над проектом Манхэттен , приступила к изучению положения в Хиросиме. 12 сентября в заявлении для печати руководитель группы Томас Ферелл опроверг появившиеся в японской прессе материалы о бесплодии как результате лучевой болезни. 3 сентября, то есть спустя четыре недели после испытаний первой атомной бомбы на людях, я приехал в Хиросиму. Конечно, я не думал, что и моя жизнь, и моя профессиональная деятельность, и мое мировоззрение претерпят коренные изменения.
"Группа корреспондентов, аккредитованных при оккупационных войсках", прибывшая в Хиросиму, состояла из американских журналистов, прошедших тщательный отбор. Они приехали прямо из Вашингтона и должны были подготовить материалы о разрушительном действии изготовленного американцами принципиально нового оружия. Отбор производился с учетом их авторитета, влияния и определенной осведомленности в данной области, чтобы благодаря их участию обеспечить престиж тому подлинному заговору молчания, которым были окружены атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Некоторые из журналистов, видимо, и не отдавали себе в этом отчета. Прибывших в город журналистов заверили, что как представители прессы они попадут в Хиросиму первыми, намного раньше остальных, в том числе и военных корреспондентов, все это время освещавших операции по переброске войск на ближайшие к Японии острова, партизанские действия и др. В этой группе были и маститые репортеры. Большинство из них воспринимали поездку как некую компенсацию за добросовестное изложение сообщений американского генштаба в Вашингтоне. Конечно же, они были откровенно раздосадованы, когда, прибыв в Хиросиму, обнаружили на пепелище конкурента. Сопровождавшие группу офицеры из службы по связи с общественностью проявляли по отношению к журналистам подчеркнутую предупредительность, меня же они третировали с холодной подозрительностью. Можно было их понять - ведь было обещано исключительное право на сенсацию... Кроме того, здесь что-то было не так...
Для меня попасть в Хиросиму было очень нелегко и даже сопряжено с множеством опасностей. Я поэтому обратился к руководителям группы, прибывшей в Хиросиму специальным военным самолетом, с просьбой захватить меня на обратном пути в Токио. Мне весьма сухо отказали. Я попросил хотя бы отвезти копию моего репортажа и передать ее в пресс-службу генерального штаба для моего коллеги из Дейли экспресс. В этой просьбе мне также было отказано. (Впоследствии мне говорили, что ряд журналистов, в частности те из них, с кем мы работали как военные корреспонденты во время операции на Тихом океане, выразили протест претив подобного обращения со мной.) Однако в ответ на отказ я внутренне улыбнулся: как раз в тот момент самый обычный аппарат Морзе буква за буквой уже отстукивал мою статью в Токио. Я не знал, правда, сколько потребуется времени, чтобы она попала по назначению. Мне тем более не приходило в голову, что мой репортаж явится вызовом для высших представителей политической и военной власти Соединенных Штатов Америки. Самым авторитетным среди журналистов был Уильям Лоуренс, который уже несколько лет работал в Нью-Йорк таймс в качестве корреспондента по научной тематике. Тогда в Хиросиме он выполнял две миссии - специального корреспондента Нью-Йорк тайме, и члена совета по контролю за национальной программой атомных вооружений, отвечавшего за связи с общественностью по проекту Манхэттен.
Он был единственным журналистом, допущенным в Лос-Аламос во время испытаний прототипа атомной бомбы, взорванной над Хиросимой, и, по слухам, находился на борту самолета, сбросившего на Нагасаки плутониевую бомбу. Эту бомбу в честь корпулентного руководителя проекта Манхзттен Лесли Гровса назвали Толстяк (на Хиросиму была сброшена бомба под названием Малыш ). Лоуренс подчинялся генералу Лесли Гровсу как руководителю проекта Манхэттен и его заместителю, бригадному генералу Томасу Фереллу. Гровс возглавлял группу специалистов, направленную в Японию, и Лоуренс буквально смотрел ему в рот, а порой даже исхитрялся предупреждать его желания. В этих обстоятельствах было естественным, что репортажи Лоуреиса в Нью-Йорк таймс были диаметрально противоположны тем, которые для Дейли экспресс писал я, так как я писал о том, что видел и слышал, а Лоуренс посылал заранее подготовленные статьи, отражавшие официальную точку зрения. По крайней мере такое впечатление создавалось при их чтении. Чтобы передать мои тогдашние впечатления, я приведу полностью первый репортаж , опубликованный в Дейли экспресс .
Комментариев нет:
Отправить комментарий